Капкан для Бешеной - Страница 78

Кухарук вышел в отставку майором, но клиентов костлявой успел переправить несказанное количество – сначала резал финских егерей в жесточайшей лесной войне без правил на Карельском перешейке, потом перехватывал немецких парашютистов в первые месяцы войны, партизанил в Белоруссии, чистил тылы двух фронтов, гонял бендеровцев по Карпатам, тренировал польскую погранохрану в те веселые времена, когда земли к востоку от Эльбы кишели вовсе уж неизвестно чьими бандами, успел даже пошерудить в Маньчжурии, о чем рассказывал вовсе уж скупо. Профессионал был крутейший – именно он не так давно показал Даше, как следует качественно калечить человека обычной авторучкой, а также за десять минут растолковал, почему знаменитые «А зори здесь тихие» Васильева являют собою, с точки зрения специалиста, чушь собачью, не имеющую и тени реальной основы. Если бы он при этом еще и не писал стихов…

На три буквы не пошлешь – живая легенда… Пришлось со всем почтением пригласить в кабинет и соорудить чайку. Все шло, как обычно – хрупкий старичок долго сетовал на рыночные отношения, безжалостно зарубившие на корню его первую и единственную книжечку, презентовал Даше последний шедевр: балладу «Мог стать генералом» в машинописном исполнении. Она рассеянно выхватила взглядом эпохальное четверостишие:

– Рванул капитан дверь притона рукою
и крикнул: «Ни с места! Стреляю!»
Но тут грянул выстрел… и вниз головою
он пал, прошептав: «Умираю…»

И пропела про себя без тени почтения услышанное где-то:

– Ах, где мой табор, маманя с батей,
пришли мильтоны, да на закате…
И грянул выстрел, второй и третий,
и сиротою рассвет я встретил…

Удивительно ложилось на тот же мотив… Подняв глаза от листочка, она с ужасом обнаружила, что Кухарук водрузил папку на стол, распутывает желтые тесемочки… Лицо у него стало важное, прямо-таки озаренное.

– Не беспокойтесь, Дарья Андреевна, – объявил старикан чуть сварливо. – Это уже не поэзия, тут гораздо серьезнее… Гораздо. Аналитическая записка для руководства. Поскольку никого из руководства мне дождаться не удалось, приходится передать вам согласно субординации. Вместе со справочным аппаратом.

И он непринужденно вывалил Даше на стол груду газетных вырезок, аккуратно подклеенных на листы плотной бумаги. Труд, надо полагать, был проделан титанический. Сизифов. Там и сям отдельные абзацы подчеркнуты разноцветными фломастерами, а на бумаге сделаны пометки – мелким, но удобочитаемым почерком.

Поверх всего этого легли два листочка машинописи – через один интервал, тоскливо подметила Даша. Заголовок выделен прописными буквами.

...

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЗАПИСКА ОБ ИМЕЮЩИХ МЕСТО СЕПАРАТИСТСКИХ ВЫПАДАХ ОБЛАСТНОЙ ПЕЧАТИ.

Даша даже потерялась на секунду. Тихо спросила:

– Это что, всерьез?

– Я же говорю, Дарья Андреевна, это гораздо серьезнее, чем поэзия. Поэзия моя хотя и исполнена гражданского звучания, но в данном случае речь идет о крайне опасных тенденциях, представляющих прямое нарушение Уголовного кодекса… – Кухарук значительно воздел палец. – И я вас просто-таки умоляю отнестись со всей ответственностью. Знаю вас как перспективного, растущего кадра, отмеченного правительственной наградой, что имело отражение в средствах массовой информации… – и он без малейшей передышки выпустил еще пару длиннейших фраз касаемо надежд на достойную молодую смену. – Потому и смело передаю в ваши руки. Должен отметить, данная записка составлена не без помощи одного молодого человека, с самого начала проникшегося ответственностью, потому я и не разделяю порочных взглядов об аполитичности нынешней молодежи… Коля Андрианов из «Ведомостей» помогал, проделал массу работы…

Краем уха Даша слышала, что какой-то шустрый журналист давно уже обхаживает старичка, надеясь подвигнуть все же на писание сенсационных мемуаров. Однако, похоже, пока все обстояло как раз наоборот – не потерявший остроты ума Кухарук сумел сам использовать шакала пера для своих целей…

– Солидно вы с ним перелопатили… – сказала Даша из вежливости, чтобы хоть как-то отреагировать.

– Будьте уверены, ни один материал за последние три месяца не остался неохваченным, – гордо заверил Кухарук. – Собственно, это уже не выпады – целенаправленная пропаганда, которая должна быть непременно пресечена…

Тут, на Дашино счастье, зазвонил телефон. Звонили от Граника, сообщали, что умывают руки касательно дискеты. Даша сухо поблагодарила и повесила трубку – и тут же развела руками:

– Петр Матвеич, дорогой, срочное дело…

– Понимаю, товарищ майор! – браво вскочил Кухарук. – Не смею далее отнимать время, но записку прошу передать нынче же…

Когда за ним захлопнулась дверь, Даша облегченно вздохнула, потянулась и вытряхнула из пачки сигарету. Взяла «записку», лениво пробежала глазами.

Длиннющими казенными фразами, изобиловавшими вышедшими из употребления штампами, а также повторами и суперканцелярскими оборотами, Кухарук доводил до сведения начальства, что за последние три месяца шантарские газеты опубликовали устрашающее количество материалов, проникнутых неприкрытыми сепаратистскими тенденциями, что, как известно, противоречит Конституции и Уголовному кодексу, а потому должно решительно пресекаться. К сему прилагался даже «график интенсивности» и «диаграмма количества строчек». Тихо рехнуться можно. Хотела бы она взглянуть на физиономию молодого идиота из «Ведомостей», которому пришлось во всем этом поневоле участвовать…