Капкан для Бешеной - Страница 65

– А кто такой генерал Пепеляев? – спросила она, чтобы отвлечь бравого вояку от попыток исследовать ее бедро.

Подействовало. Даже руку убрал повыше. Воодушевился:

– Был такой генерал, Дашенька. У Колчака. Именно его ребята брали Пермь – зимой девятнадцатого, в штыки, полуразутые, без патронов… И было тогда генералу, между прочим, двадцать девять лет… Бог ты мой, как они вышибли красных – тараном, по-сибирски… – рука вернулась на прежнее место. – Но это – дела давно минувших дней, а если поговорить о дне сегодняшнем – как вы относитесь к бравым, уставшим от жизни полковникам?

– По-матерински.

– Это – в кроватку уложить?

– Не-е, – сказала она, хлопая по руке. – По головке погладить и утешить: мол, будешь еще генералом, глупый, не переживай…

– А я буду, – сказал он с пьяной серьезностью.

– Дай бог.

– А хочешь быть генеральшей? Тебе пойдет. С такими ножками…

– Полковник, это уже не ножки…

– Гусар в такие тонкости не входит… – Он крепко прижал Дашу к себе. – Я человек прямой, упал-отжался… Твои трехдюймовые глазки… И так далее. Золотом осыплю. И разными прочими алмазами.

– Болтать вы все любите… – кокетливо сказала Даша.

– Я?! – полковник громко икнул ей в самое ухо. – Гусарский офицер прикуривает от ассигнаций… – Держа Дашу за талию одной рукой, он полез правой в нагрудный карман кителя, вытащил какую-то бумажку и в самом деле поднес ее к щелкнувшей зажигалке, которую ухитрялся держать той же рукой.

Поднял горящую бумажку повыше, Даша отшатнулась, чтобы не обжечься.

– Вот так-то, – гордо сказал полковник, затаптывая каблуком на полу останки непонятной бумажки. – По самому что ни на есть по-гусарски… Прошу, мадемуазель!

Извлек вторую, неразличимую в полумраке, двумя пальцами запихал ее Даше в кармашек платья, немилосердно при этом скомкав. Даша не успела ничего ответить или предпринять – за спиной у полковника возник Роман, поднял с пола обгоревший клочок, небрежно – не слишком ли небрежно? – зажал в кулаке. Громко сказал:

– Мон колонель, тебя можно на два слова? Тут небольшая проблема…

Оба отошли к двери. Даша уселась на прежнее место, извлекла из кармана скомканную плотную бумажку и добросовестно попыталась рассмотреть в полумраке.

Больше всего это походило на ассигнацию – плотная бумага, многоцветная сложная сетка, выполненная с величайшей тщательностью. Цифры «1000» продублированы надписью: «Тысяча соболей». На одной стороне – красиво изображенная тайга, на другой – плотина, возможно, и Шантарская ГЭС. А поверху надпись на двух языках: «СИБИРЬ – SIBERIА». И еще…

Никакой ошибки – точная копия одного из гербов с эскизов покойного Сагалова. Два медведя держат щит с сосной и солнцем. Полное совпадение деталей. «Это, Изольда Викторовна, и ценнее денег, и в сто раз опаснее… Для меня одного», – молниеносно пронеслось у нее в голове. Что ж, покойный художник оказался пророком – хотя бы в данном случае. Но что же это за чудо такое? Даже в тусклом свете можно разобрать, что изготовлено с превеликим тщанием…

Спохватившись, она спрятала загадочную бумажку в кармашек, предварительно свернув вчетверо. И все равно, осталось впечатление, что Роман уголком глаза видел ее маневр… Они с полковником еще пару минут толковали о чем-то, потом разошлись в разные стороны – полковник вышел из каминной, а Роман направился к Даше, присел на подлокотник и спросил:

– Скучаете?

Реплика, вообще-то, была заезженная и пошленькая, но он ухитрился произнести ее совершенно естественно, как озабоченный весельем гостей радушный хозяин.

– Скучновато стало, – ответила Даша искренне.

– Ну, сейчас кино поставим, из ракетниц постреляем, еще что-нибудь отчудим, чтобы вульгарно не наливаться коньяком… Вам, кстати, принести?

Даша кивнула. Он моментально вернулся с двумя рюмками, отпил из своей, озабоченно поинтересовался:

– Как вам здесь, не обижают?

– Ничего.

– Новый человек себя иногда неуютно чувствует…

– Ничего, – сказала Даша. – Я не из робких. Послушайте, что-то я Виктора не вижу…

– И не увидите, – с видом крайнего простодушия сказал Роман. – У него тут обнаружились неотложные государственные дела, вот и пришлось срочно уехать, не попрощавшись.

– Врете, – сказала она задорно, притворяясь чуточку более пьяной, нежели была. – Выставили мужика…

– Если мужика можно выставить, это уже не мужик… Я прав?

– Возможно.

– Только не говорите мне, будто ужасно опечалены. Уж простите, я за вами немножко понаблюдал. Сидели, как чужие. И не похоже это на обычную размолвку.

– А вы психолог?

– Любитель.

– Интересно, как же я теперь? – спросила Даша.

– Ну, это не проблема. Могу распорядиться, чтобы вас отвезли домой. Только стоит ли? Наверху куча спален, выберите потом любую свободную, и никто к вам ломиться не будет…

– И вы тоже?

– Поверьте, в жизни к женщине не ломился. Либо приходил, либо чуял нутром, что идти бесполезно.

– А сейчас что вы чувствуете?

– Ну, чтобы сразу внести ясность – я вас ни минуты не принимал за… эту самую. Есть кое-какой жизненный опыт. Что до чувств… Слишком вы хороши, для этого болвана. – Он тихонько рассмеялся. – Вы и не подумали за него обижаться, Даша… А это мне дает надежды.

– Не привыкли получать отказ, а?

– Не надо, ладно? – сказал он серьезно. – Во мне не больше от ловеласа, чем в любом обычном мужике. И не ждите ни пьяных признаний, ни веера кредиток под ноги. Просто-напросто не хочу вас отпускать. Я человек спокойный, но иногда случается… вспышка молнии. Как сейчас. Можете не верить, можете смеяться, но произошла… молния. Я не про эти пошлости вроде любви с первого взгляда, помилуйте. Но меня к вам тянет, что случается редко…